Судя по моему пониманию трудов КК (пока прочитано и осмыслено 8 книг), потеря человеческой формы - это как буквальная потеря, как излагает дон Хуан, когда человеческая форма - это некоторая светящаяся субстанция, котороая есть суть - клише, матрица которая несёт "выштамповку" человека, то есть то, что присуще только человеку. А не буквально я понимаю это стирание подпрограмм (возможно в ДНК), котороую один из других источников называет например "body ID", то есть идентификация себя как тела, как существа со стороны, а не как Самости изнутри.
Поэтому я бы более склонялся к пункту 1.

Форма - это как раз часть информации и есть. Например, как частность - социальные связи, логические построения... Поэтому часть информации конечно же "потеряется".

А концепция нагуализма, которую описывает в своих трудах Кастанеда, как раз это и говорит, к примеру книга 9 "Искусство сновидения", наиболее понятный вариант объяснения из всех вариантов предыдущих книг:

В одном из наших разговоров дон Хуан заявил, что для оценки реального положения сновидящих и искусства сновидения, необходимо отдавать себе отчет в том, почему современные маги прилагают максимум усилий для перевода магии от конкретности к абстрактному.
— Что ты подразумеваешь под конкретностью, дон Хуан? — спросил я.
— Практическую часть магии, — ответил он. — Навязчивую фиксацию ума на практических методах и приемах, позволяющих влиять на других людей, что, впрочем, не всегда удается.
— А о чем ты говоришь, когда ведешь речь об «абстрактном»?
— О поиске свободы — не ограниченной привязанностями и наваждениями свободы восприятия во всём доступном человеческому существу диапазоне. Я говорю, что маги современности стремятся к абстрактному потому, что они стремятся к освобождению. Конкретные достижения их не интересуют. Ибо у них, в отличии от магов древности, нет никаких социальных функций. Ты никогда не встретишь современного мага в роли официального ясновидца или придворного чародея.
— То есть ты хочешь сказать, дон Хуан, что для современных магов прошлое не имеет никакого значения?
— Ну как же не имеет? Безусловно, имеет. У прошлого есть некий оттенок, который нам совсем не нравится. Лично для меня это — темнота и истощения разума. Мне нравится беспредельность мысли. Однако, независимо от того, что мне нравится, а что — нет, я должен отдать должное магам древности. Ибо они первыми обнаружили все то, что мы знаем и используем сегодня. Дон Хуан объяснил, что важнейшим из достижений древних магов было обнаруженное ими умение воспринимать энергетическую сущность предметов, существ и явлений. Это глубинное прозрение имело столь существенное значение, что превратилось в основную предпосылку всего магического искусства. В наше время, подчиняя всю жизнь дисциплине и постоянно тренируясь, маги целенаправленно обретают способность воспринимать сущность вещей. Способность эту они называют видением.
— Какое значение для меня могла бы иметь возможность воспринимать энергетическую сущность вещей? — как-то спросил я дона Хуана.
— Это значит, что ты смог бы непосредственно воспринимать энергию, — ответил он. — Отбросив ту часть восприятия, которая связана с социальными интерпретациями, ты сможешь воспринимать внутреннюю сущность чего угодно. Все, что мы воспринимаем, есть энергия. Но, поскольку мы неспособны воспринимать ее непосредственно, без интерпретаций, мы обрабатываем результаты восприятия, подгоняя их под определённый шаблон. Этот шаблон и есть социально значимая часть восприятия, которую надлежит выделить и изолировать.
— Почему я должен ее изолировать?
— Затем, что она целенаправленно уменьшает объём потенциально возможного восприятия, заставляя нас быть уверенными в том, что реально существующее ограничено шаблоном, под который мы подгоняем своё восприятие. Я убеждён, что для выживания человечества людям необходимо срочно изменить саму социальную основу своего восприятия.
— А какова социальная основа восприятия, дон Хуан?
— Физическая определенность, уверенность в том, что мир состоит из отдельных конкретных объектов. Я называю это социальной основой потому, что каждый человек прилагает серьезнейшие усилия, яростно пытаясь удержать свое восприятие мира в общепринятом русле.
— А как же тогда следует воспринимать мир?
— Все есть энергия. Вся Вселенная — это энергия. Должна измениться социальная основа нашего восприятия, само качество физической определенности должно стать иным. Нам следует обрести уверенность — именно физическую уверенность — в том, что не существует ничего, кроме энергии. Необходимо совершить усилие, достаточно мощное для того, чтобы изменить русло восприятия, заставив нас воспринимать энергию как энергию. Тогда обе возможности выбора будут в кончиках наших пальцев.
— Но возможно ли воспитать людей таким образом? — спросил я.
Дон Хуан ответил, что это возможно. Именно этим он и занимается со мной и другими учениками. Он обучал нас новому способу восприятия, для чего, во-первых, заставлял нас осознать, что мы обрабатываем результаты нашего восприятия, подгоняя их под определённый шаблон, и, во-вторых, усердно подталкивая нас к непосредственному восприятию энергии. Он заверил меня, что этот метод в значительной степени подобен тому, который используется для обучения нас восприятию мира повседневности.
Дон Хуан полагал, что западня социального шаблона, в которую поймано наше восприятие, теряет силу и прекращает работать, стоит только нам осознать природу принятого нами шаблона, унаследованного от предков без малейших попыток критически его исследовать.
— Неважно, положительно или отрицательно было значение восприятия Вселенной как мира конкретных твердых объектов, но нашим предкам этот режим восприятия был жизненно необходим, — сказал он. — В течение множества веков мы воспринимали мир именно таким, и теперь в результате вынуждены верить, что именно таковыми является, — миром, состоящим из обособленных конкретных предметов.
— Я не могу представить себе мир другим, дон Хуан, — пожаловался я. — Для меня он, вне всякого сомнения, — мир конкретных твердых объектов. Тем более, что доказать это ничего не стоит — достаточно один раз врезаться лбом в какой-нибудь из них.
— Но разумеется, мир вполне предметен. Мы против этого и не возражаем.
— О чем же тогда ты говоришь?
— О том, что в первую очередь мир является миром энергии, и лишь потом — миром объектов. Однако, если мы не начнем с предпосылки, гласящей, что мир — это энергия, мы никогда не обретем способности непосредственного восприятия энергии. Нас неизменно будет останавливать отмеченная только что тобою физическая очевидность «твердости» составляющих мир объектов.
Аргументы эти были для меня загадочными. В то время мой разум просто отказывался принимать к рассмотрению какие бы то ни было пути понимания мира, кроме традиционно привычного. Утверждение дона Хуана и установки, к которой он пытался развить, выглядели в моих глазах неким подобием диковинных теорем, которые я не мог ни принять ни отвергнуть.
— Наш способ восприятия — это способ, свойственный хищнику, — однажды сказал мне дон Хуан. — Очень эффективный метод оценки и классификации добычи по степени опасности. Но это — не единственный доступный способ воспринимать. Существует и другой тип восприятия, с которым я и пытаюсь тебя познакомить — восприятия сущности всего: непосредственное восприятие энергии.
Восприятие сути всего заставит нас совершенно по-новому понять, классифицировать и описать мир. И это новое описание будет гораздо более захватывающим, чем привычное нам нынешнее, а его язык — несравнимо изощрённее и богаче. Тот более изощренный и богатый язык, о котором шла речь, был языком магических истин, унаследованным доном Хуаном от его предшественников. Термины и понятия, присущие этому языку, не имеют под собой никакого рационального обоснования и никак не соотносятся с привычными фактами мира нашей повседневности, но являются самодостаточными истинами, совершенно очевидными для магов, способных непосредственно воспринимать энергию и видеть внутреннюю суть всего.
Самым значительным магическим действом для этих магов является непосредственное восприятие сущности вселенной. Дон Хуан считал, что наилучшим образом ее описали те маги древности, которые первыми ее увидели. Они говорили, что сущность вселенной напоминает светящиеся нити, протянувшиеся во всех мыслимых и немыслимых направлениях из бесконечности в бесконечность — светящиеся волокна, обладающие собственным непостижимым для человеческого ума самосознанием. (ТО ЕСТЬ ИНФОРМАЦИЕЙ!!! - моё примечание.)
После того, как древние видящие увидели сущность вселенной, они научились видеть энергетическую сущность всех человеческих существ. Дон Хуан говорил, что они описали человеческие существа как яркие образования, формой напоминавшей гигантские яйца. Эти образования назвали светящимися коконами.
— Когда маг видит человеческое существо, — продолжал дон Хуан, — он видит громадное светящееся образование, которое при перемещении оставляет глубокую борозду в энергетическом поле Земли. Оно как бы плывет, волоча за собой на подобии хвоста вспахивающий землю стержневидный корень.
Дон Хуан полагал, что наша энергетическая форма изменяется с течением времени. Он говорил, что любой видящий, в том числе и он сам, гораздо чаще видит людей не в форме яиц, а в форме шаров, а иногда — даже в форме чего-то прямоугольного, подобного надгробной плите. Но иногда, по неизвестным для магов причинам, им попадаются люди, чью форму они видят как яйцо. Дон Хуан предполагал, что люди, обладающие в наше время яйцеобразной формой, больше соответствуют по своей структуре людям древности.
В ходе изложения своего учения дон Хуан неоднократно повторял и разъяснял то, что он считал решающей находкой, сделанной магами древности. Он называл это критической характеристикой человеческого существа как светящегося шара, и описывал в виде круглого пятна особо интенсивной светимости размером с теннисный мячик, постоянно располагающегося внутри светящегося шара вровень с его поверхностью на расстоянии двух футов позади правой лопаточной кости тела человека.
Поскольку поначалу у меня были проблемы с визуализацией всего этого, дон Хуан объяснил, что светящийся шар гораздо больше человеческого тела, и что пятно интенсивной светимости является частью этого энергетического шара. Располагается это пятно на уровне лопаток на расстоянии вытянутой руки от спины человека. Дон Хуан сообщил мне, что, увидев, как работает это пятно, древние маги назвали его «точкой сборки».
— И как же работает точка сборки? — поинтересовался я
— Она обусловливает наше восприятие, — ответил дон Хуан. — Древние маги видели, что именно там, в этой точке собирается восприятие человеческих существ. Увидев, что подобным пятном светимости повышенной интенсивности обладает любое живое существо, древние маги пришли к заключению, что вообще любое восприятие, каким бы оно ни было, формируется как раз в этом месте.
— Что именно из того, что видели маги древности, привело их к заключению, что восприятие имеет место в точке сборки? — спросил я.
Он ответил, что, во-первых, они увидели, что непосредственно через точку сборки проходят лишь очень немногие из миллионов светящихся нитей вселенной. Это и неудивительно, ведь размер точки сборки относительно мал по сравнению с целым.
Во-вторых, они увидели, что точка сборки всегда окружена дополнительным сиянием сферической формы, немного больше нее по величине. Этим сиянием значительно усиливается свечение нитей, непосредственно проходящих через него.
И, наконец, они увидели еще две вещи. Первая — точки сборки человеческих существ могут изменять свое положение. И второе — при нахождении точки сборки в привычном положении восприятие и осознание человека производили впечатление нормальных, судя по поведению субъектов, за которыми проводились наблюдения. При смещении же точки сборки и окружающего ее сияния с привычного места, поведение наблюдаемых субъектов становилось странно необычным, что казалось доказательством наличия изменений в их осознании, равно как и некоторой трансформации их способа восприятия.
Вывод, который древние маги сделали на основании этих наблюдений, был следующим: чем больше сдвигается точка сборки из своего обычного положения, тем более странным становится поведение индивида, что, очевидно, следует из необычности осознания и восприятия.
— Обрати внимание, — предупредил меня дон Хуан, — когда я говорю о видении, то всегда пользуюсь фразами типа «похоже на то, что», «кажется». Дело в том, что результаты видения настолько уникальны и специфичны, что говорить о них можно только сопоставляя их с чем-то уже нам известным.
Он сказал, что наиболее подходящим примером сложности описания увиденного может служить то, как маги говорят о точке сборки и окружающем ее сиянии. Их описывают как зоны светимости повышенной яркости, хотя яркость тут не при чем, ведь видение осуществляется не при помощи глаз. Однако, чтобы как-то подчеркнуть отличие этих образований от всего остального, говорят, что точка сборки есть световое пятно, окруженное чем-то вроде гало, неким сиянием. Как подчеркнул дон Хуан, мы настолько скованы привычкой к преимущественно визуального «восприятию хищника», что вынуждены интерпретировать все в терминах нормального визуального восприятия, свойственного хищнику, который смотрит глазами.
Дон Хуан рассказал, что, после того, как древние маги увидели точку сборки с окружающим ее сиянием и составили представление о их вероятной функции, они приступили к разработке объяснения. Они предположили, что, фокусируя сферическое сияние на энергетических нитях вселенной, непосредственно сквозь это сияние проходящих, точка сборки человеческих существ автоматически без какого бы то ни было предварительно осознанного намерения собирает эти волокна, формируя из них устойчивую картину, воспринимаемого мира.
— Но каким образом волокна, о которых ты говоришь, могут быть собраны в устойчивую картину воспринимаемого мира? — спросил я.
— Этого не может знать никто, — ответил дон Хуан. — Маги видят движение энергии. Но видеть ее движение недостаточно, чтобы сказать, как и почему это происходит.
Дон Хуан утверждал, что, после того, как они увидели миллионы сознательных энергетических волокон, проходящих через точку сборки, древние маги сформулировали постулат, гласивший: проходя сквозь точку сборки, волокна собираются в пучок под действием окружающего точку сборки сияния. Увидев, насколько меркнет это сияние у людей, находящихся без сознания или при смерти, и как оно полностью исчезает у мертвецов, древние маги пришли к убеждению, что это сияние и есть свечение осознания.
— Имеется ли точка сборки у трупа? — поинтересовался я. Дон Хуан ответил, что у мертвого существа бесследно исчезает, поскольку именно она вместе с окружающим ее сиянием является основным признаком жизни и наличия осознания. На основании своих наблюдений маги древности пришли к неизбежному выводу: осознание и восприятие неразрывно связаны друг с другом, с точкой сборки и окружающим ее сиянием.
— Не может быть так, что древние маги ошиблись, когда пытались разобраться в том что видели? — спросил я.
— Я не могу объяснить тебе, почему, но маг никоим образом не может ошибиться, интерпретируя то, что видит, — ответил дон Хуан тоном, не допускающим возражений. — Выводы, к которым древние маги пришли в свое время, могут оказаться неправильными сейчас, но лишь потому, что они давали неправильные интерпретации, будучи наивными и не имея подготовки, соответствующей нынешнему уровню понимания. Чтобы избежать подобных ошибок, маг, если он намерен заниматься интерпретациями, должен постоянно оттачивать свой ум.
Затем дон Хуан несколько смягчился и ответил, что, безусловно, гораздо менее опасно для мага оставаться на уровне простого описания увиденного, но побуждение обобщать, интерпретировать, делать выводы и объяснять — пусть хотя бы самому себе — чересчур сильно, чтобы ему можно было противиться. Воздействие смещения точки сборки на энергетическую конфигурацию существ стало еще одним объектом, который маги древних времен принялись изучать с помощью видения. Дон Хуан объяснил, что при смещении точки сборки в новое положение в этом месте формируется новый конгломерат светящихся энергетических волокон. Увидев это, маги древности пришли к выводу, согласно которому восприятие автоматически собирается там, где находится точка сборки, поскольку она всегда окружена свечением осознания. Однако вследствие того, что сборка осуществляется на новом месте и задействует новые волокна, собранный мир не может не отличатся от привычного нам повседневного мира.
Дон Хуан объяснил, что древние маги различали два типа смещений точки сборки. Первый тип — смещение в любое положение по поверхности светящегося шара или внутрь него. Такое смещение получило название сдвига точки сборки. Второй тип — смещение точки сборки наружу, за пределы светящегося шара. Это было названо движением точки сборки. Маги древних времен обнаружили, что различием между сдвигом и движением определяется природа восприятия, формирующегося в результате смещения.
Поскольку сдвиг точки сборки является ее смещением в пределах светящегося шара, миры, воспринимаемые вследствие этого, какими бы странно причудливыми они не казались, принадлежат к человеческой сфере. Человеческая сфера составлена энергетическими волокнами, проходящими сквозь светящийся шар. В противоположность сдвигу, движение точки сборки является смещением ее в положение вниз светящегося шара, в результате чего задействуются волокна, относящиеся к сфере человека. Восприятие этих волокон вызывает к жизни немыслимые, непостижимые миры, в которых нет никаких следов чего бы то ни было, свойственного человеку.
В то время проблема получения подтверждений имела для моего разума огромное значение. Поэтому как-то по случаю я заявил:
— Ты меня прости, дон Хуан, однако все, связанное с точкой сборки, кажется мне настолько «притянутым за уши», настолько неприемлемым, что я просто не знаю, что мне делать с этим и что об этом думать.
— Сделать ты можешь только одно — увидеть точку сборки! — парировал он мою тираду. — Видеть не так уж сложно. Основная сложность состоит в том, чтобы пробить стену, которая сдерживает нас и не дает сдвинуться с места. Эта стена существует в уме каждого из нас. А чтобы ее разрушить, все что нам необходимо — это энергия. Как только мы накапливаем достаточное количество энергии, видение приходит само по себе. Просто случается так, что мы начинаем видеть. Весь фокус в том, чтобы выбраться из крепости удовлетворенности собой и ложного чувства безопасности.